Тайна огненного тарана Гастелло — правда или миф?

26 июня 1941 года. Четвёртый день войны. Небо над Белоруссией чёрное от дыма, земля дрожит от взрывов. Экипаж бомбардировщика ДБ-3Ф капитана Николая Гастелло получает приказ: уничтожить немецкую колонну, рвущуюся к Минску. Но что произошло на самом деле в тот роковой момент? Почему спустя десятилетия историки до сих спорят о деталях подвига, который стал символом несгибаемой воли советских лётчиков?

Николай Францевич Гастелло родился в 1907 году в Москве, в рабочей семье. Его отец — белорус, мать — русская. В 1932 году он поступает в Луганскую лётную школу, и с этого момента его жизнь навсегда связана с небом. К 1941 году Гастелло — опытный пилот, командир эскадрильи 207-го дальнебомбардировочного авиаполка. «Он не был фанатиком, не рвался в герои, — вспоминал один из сослуживцев. — Но если надо было выполнить задание, Гастелло шёл до конца».

Утром 26 июня экипаж в составе Гастелло, штурмана Анатолия Бурденюка, стрелка-радиста Григория Скоробогатого и стрелка Алексея Калинина вылетел на боевое задание. Их цель — немецкая механизированная колонна на дороге Молодечно — Радошковичи. Но что-то пошло не так…

Согласно официальной версии, бомбардировщик Гастелло был подбит зенитным огнём. Прямое попадание в бензобак — и вот уже пламя охватывает машину. Шансов спастись нет. И тогда капитан принимает решение: направить горящий самолёт в гущу вражеской техники. Огненный таран. Взрыв уничтожил десятки фашистских машин, а имя Гастелло в тот же день стало известно всей стране.

Но так ли всё было на самом деле? В послевоенные годы появились альтернативные версии. Некоторые историки утверждают, что самолёт Гастелло упал в болото, не дотянув до колонны. Другие говорят, что подвиг совершил другой экипаж — капитана Маслова, чьи останки нашли лишь в 1951 году. Советская пропаганда якобы «выбрала» более подходящего героя. Но так ли это важно? Ведь в те дни десятки лётчиков шли на таран, и Гастелло стал символом их общего мужества.

Подвиг капитана не был единственным. Только за первые месяцы войны советские лётчики совершили более 600 воздушных таранов. Но именно история Гастелло попала в сводки Совинформбюро, его имя зазвучало в стихах и песнях. Почему?

• Эффект первого удара. Война только началась, стране отчаянно нужны были герои, вселяющие надежду.
• Драматизм подвига. Горящий самолёт, осознанный выбор, гибель целого экипажа — это был готовый сценарий для легенды.
• Личность самого Гастелло. Он не был «картонным» героем — живым, обаятельным, с чувством юмора. Таким людям верили.

Вопреки расхожему мнению, таран не был «самоубийственной» тактикой. Советские лётчики отрабатывали его ещё до войны. Например, 29 августа 1939 года Виктор Рахов совершил первый в мире высотный таран, сбив японский самолёт над Халхин-Голом. В 1941-м, когда не хватало боеприпасов, а враг превосходил числом, таран стал оружием последнего шанса.

После подвига Гастелло в ВВС РККА даже выпустили инструкцию: «Если самолёт подбит и не может вернуться на базу, направить его на скопление вражеской техники». И лётчики шли на это. 27 июня 1941 года Пётр Рябцев таранил «Мессершмитт» над Брестом. 4 июля — Александр Авдеев врезался в немецкий бомбардировщик. 7 августа — Татьяна Макарова (единственная женщина!) направила горящий У-2 в танковую колонну…

Имя Гастелло носили улицы, школы, корабли. Его подвиг изучали в военных училищах. Но важнее другое: он стал примером. В 1943 году лётчик Александр Горовец в одиночку сбил 9 немецких самолётов, а когда кончились патроны — пошёл на таран. В 1944-м Михаил Девятаев, будущий герой побега из концлагеря, перед пленением направил горящий истребитель в эшелон.

Сегодня, когда историю переписывают, а героев пытаются «развенчать», важно помнить: Гастелло — не просто имя из учебника. Это символ выбора, который делали тысячи. Без громких слов, без надежды на славу. Просто потому, что иначе — нельзя.